Поминовение усопших воинов

«Я хорошо помню людей, в память о которых поставлен этот крест. Это люди, получившие тягчайшие увечья в Великой Отечественной войне. Я в жизни своей не видел таких уродств. Многие из них не имели рук и ног, но более всего, наверное, они испытывали муки от того, что Родина, за свободу которой они отдали свое здоровье и даже свою жизнь, не сочла возможным сделать ничего лучшего, как отправить их сюда, на этот холодный остров, подальше от общества победителей…Вот на этом бездушии, на этой черствости и лицемерии воспитывались люди. Мы сегодня с большим трудом преодолеваем тяжкие последствия прошлых десятилетий. Дай Бог нам никогда больше не делать таких ошибок».

/ Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, 10 июля 2011 г., о. Валаам /

 

В нашей семье о войне вспоминали довольно часто. Когда урывками, когда довольно долго. Отец к началу войны был 14-летним подростком (с. М. Зводы под Брестом), мать – 9-летней девчонкой (с. Присно под Гомелем).

Общее, что мне удалось расслышать – это то, что немцы были разные. Но сейчас не об этом, а о рассказе матери. Рассказ тот остался в голове, а тогда не прошел через сердце. Был я слишком молодой и бестолковый. Видимо, всему свое время. Рассказ помню почти дословно. Значит, так надо. Значит, время пришло.

«В 49-м поступила я в Гомельское педучилище. Поселилась у дяди Тита. Если бы не его семья, то и не поступала бы, наверное: жить-то негде. Время голодное. Как без поддержки. Гомель был в развалинах. Жутко. Это не деревня, наполовину сожженная, а сотни домов, полуразрушенные или разрушенные до основания.

Дядя Тит поначалу провожал меня, деревенскую девчонку, до училища, поскольку для меня была еще одна жуть, к которой я привыкала долго. По утрам, когда мы шли с дядей по городу, из подвалов и полуподвалов выползали, выносились… Не знаю даже, какие слова подобрать, в общем, появлялось множество калек. Кто без рук, кто без ног (сочетания разные). У кого лица сильно обезображенные ожогами, у кого темные глазницы вместо самих глаз... И запах. Трупный.

Подвалы сырые и холодные, лекарств нет. Гнили эти бедолаги. Весна-осень мухи роями, личинки в ранах можно было видеть. Возраст и пол – разный. У кого-то на груди поблескивали боевые награды. Так было. И вдруг, одним утром, 50-тый год, странное ощущение чего-то непривычного. Ни знакомых звуков, ни запахов. Тишина и какая-то зловещая чистота. Оказывается, чистота тоже может быть зловещей. Куда-то исчезли калеки. Одним махом. Мы, молодые, спрашивать боялись. Старшие тоже храбростью особой не отличались. Но «на кухне» говорили, что всех калек «выловили» (именно такое слово тогда в ходу было). Выловили и куда-то отправили с глаз долой. Поговаривали, что даже расстреляли».

Может быть, кого-то и расстреляли. Документов нет. Разговоры и устные свидетельства. Хотя никто бы и не удивился известной большевистской гуманности. Первое желание залезть в Интернет. Выхожу на сайт Спасо-Преображенского Валаамского монастыря. Из интервью игумена монастыря архимандрита Панкратия (Жердева) /“АИФ”, 2011 г./

– Судьба Валаамского монастыря знает трагические периоды: в XVI - XVII вв. его разоряли шведы, в 1940-м обитель прекратила свое существование, а в опустевших после Финской воины зданиях обосновался дом-интернат для инвалидов. Кто нанес монастырю больший ущерб - коммунисты или иноземные захватчики?

– Коммунисты были хуже шведов. Это самые тяжелые времена в истории Валаама. То, что недограбили первые комиссары в 40-х, осквернили и разрушили позже. На острове творились страшные вещи: в 1952-м со всей страны туда свезли убогих и калек и оставили умирать. Некоторые художники-нонконформисты сделали себе карьеру, рисуя в кельях человеческие обрубки. Дом-интернат для инвалидов и престарелых стал чем-то вроде социального лепрозория – там, как и на Соловках времен ГУЛАГа, содержались в заточении "отбросы общества".

Значит, правда

Что за инвалиды в одночасье появились на Валааме? Кстати, не только на Валааме, но и в Кирилло-Белозерском, Горицком, Александро-Свирском монастырях, из которых большевики изгнали монахов. Эти святые места временно превратились в лагеря для инвалидов войны. Правда, не только для инвалидов войны, но и психически больных людей.

Нужна статистика

В статистическом исследовании "РОССИЯ И СССР В ВОЙНАХ XX ВЕКА. ПОТЕРИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ" приводятся данные об убытии военнослужащих из вооруженных сил во время Второй Мировой войны: Демобилизовано по ранению, болезни, возрасту 3 798 200 человек, из них стало инвалидами 2 576 000 человек. Это ведь десять таких городов, как современный Брест.

Из-за принципиального отношения СССР к своим солдатам как к человеческому материалу, потери сторон на советско-германском фронте достигали 1:10 – на 1 мёртвого немца 10 мёртвых советских. На фронтах Великой Отечественной войны:

– погибло 28540000 бойцов, командиров и мирных граждан
– ранены 46250000
– вернулись домой с разбитыми черепами 775000 фронтовиков
– одноглазых 155000
– слепых 54000
– с изуродованными лицами 501342
– с кривыми шеями 157565
– с поврежденными хребтами 143241
– с оторванными половыми органами 28648
– одноруких 3000147
– безруких 110000
– одноногих 3255000
– безногих 1121000
– с  частично оторванными руками и ногами 418905
– безруких и безногих, так называемых «самоваров», –  850 942.

Обратимся к литературе

Писатель-фронтовик Виктор Некрасов в повести "В родном городе" рассказывает о послевоенной жизни покалеченных: "Биография-то у меня кончилась. Так, мура какая-то осталась. А ведь летчиком был. И неплохим летчиком. Восемь машин на счету имел. И это за каких-нибудь десять месяцев, со Сталинграда начал. Был и комсомольцем, думал в партию вступать.

А теперь что? Обрубок... Летать уже не буду, из комсомола выбыл. Мотаюсь по городам с какими-то чертовыми тапочками. В Ростове инвалидная артель их делает – хорошие, на лосевой подошве. Я перевожу их в Харьков, в Одессу, сюда: с протезом всегда проедешь, никто не задержит. А трое ребят –  жуки такие, дай бог – загоняют их. Вот так и живу: заработаю – пропью, опять заработаю – опять пропью. А ты говоришь – счастье. Нет его! Нога не вырастет".

В повести, в частности, рассказывается о том, как советские чиновники обошлись с инвалидами-фронтовиками после войны. Покалеченных солдат-победителей не устраивают на работу, не дают нормального жилья, инвалиды не имеют качественных протезов.

Юрий Нагибин в рассказе "Терпение" описывает поездку на один из северных островов, где видит на пристани инвалидов-фронтовиков: "О калеке нельзя было сказать, что он стоял или сидел, он именно торчал пеньком, а по бокам его обрубленного широкогрудого тела, подшитого понизу толстой темной кожей, стояли самодельные деревянные толкачи, похожие на старые угольные утюги. Его сосед, такой же обрубок, но постарше и не столь крепко скроенный, пристроился на тележке с колесиками". "Он торговал вроссыпь отсыревшим "Казбеком" и "Беломором", а выручку пропивал с алкашами в пивных, забегаловках, подъездах, на каких-то темных квартирах-хазах, с дрянными, а бывало и просто несчастными, обездоленными бабами, с ворами, которые приспосабливали инвалидов к своему ремеслу, "выяснял отношения", скандалил, дрался..."

«После войны советские города были наводнены людьми, которым посчастливилось выжить на фронте, но потерявшим в боях за Родину руки и ноги. Самодельные тележки, на которых юркали между ногами прохожих человеческие обрубки, костыли и протезы героев войны портили благообразие светлого социалистического сегодня.

И вот однажды советские граждане проснулись и не услышали привычного грохота тележек и скрипа протезов. Инвалиды в одночасье были удалены из городов. Ссылали не всех поголовно безруких, безногих, а тех, кто побирался, просил милостыню, не имел жилья. Их были сотни тысяч, потерявших семьи, жильё, никому не нужные, без денег, зато увешанные наградами. Их собирали за одну ночь во всех городах специальными нарядами милиции и госбезопасности, отвозили на железнодорожные станции, грузили в теплушки типа ЗК и отправляли в дома-интернаты на Валааме, под Харьковом в посёлок Высокий, в Стрелечьем, под Бахчисараем, в Омске, в Барнауле, на Сахалине и в Армении и др. – вся страна, как сетью, была покрыта подобными интернатами. У них отбирали паспорта и солдатские книжки – фактически их переводили в статус ЗК. Да и сами интернаты были в ведомстве милиции».

Из доклада

Из доклада министра МВД Круглова 20 февраля 1954 года: "Несмотря на принимаемые меры, в крупных городах и промышленных центрах страны все еще продолжает иметь место такое нетерпимое явление, как нищенство. Во втором полугодии 1951 года задержано 107 766 человек, в 1952 году – 156 817 человек, а в 1953 году – 182 342 человека. Среди задержанных нищих инвалиды войны и труда составляют 70%, впавшие во временную нужду – 20%, профессиональные нищие – 10%. Борьба с нищенством затрудняется… тем, что многие нищенствующие отказываются от направления их в дома инвалидов… самовольно оставляют их и продолжают нищенствовать. Предлагаю преобразовать дома инвалидов и престарелых в дома закрытого типа с особым режимом".

"В 1954-55 годах 13 тюрем использованы для содержания уголовно-бандитствующего элемента из числа осужденных инвалидов, злостно нарушающих режим и ведущих паразитический образ жизни" (из Доклада МВД СССР в ЦК  КПСС 28 января 1956 г. ГАРФ. Ф.9401. Оп. 2. Д.478. Лл. 267)

Конечно, советское государство как-то заботилось о покалеченных победителях, но этого было явно недостаточно для обеспечения достойной жизни инвалидов-фронтовиков, потерявших здоровье, защищая государство.

Справка

Инвалидам 1-2-й групп (безногие, безрукие, слепые) – выплачивалась пенсия 120-150 дореформенных рублей. Инвалидам 3-й группы (однорукие, одноногие, полуслепые) –90 руб. Это была рабочая группа, и если кто-то из нее переставал работать, лишали пенсии.

В 1963 году часть инвалидов обеспечили "Запорожцами" с ручным управлением. Выделялись они тем, у кого в наличии были "ампутационные культи обоих бедер либо обеих голеней при одновременном отсутствии одной из верхних конечностей". За свои деньги они могли получить машины без очереди. Бесплатно машины получали инвалиды 1-й группы (по зрению), удостоенные звания Героя Советского Союза либо награжденные орденами Славы трех степеней.

В 1980 году (через 35 лет после войны) инвалидам-фронтовикам дали право на покупку дефицитных товаров вне очереди.

Почему это произошло?

Во-первых, Советский Союз экономически был не в состоянии не только обеспечить достойную жизнь сотням тысяч своих солдат, получивших увечья, но и в целом обеспечить свой, искалеченный войной, народ. Во-вторых, инвалиды портили имидж страны, победившей фашизм. Советский солдат – это сильный, молодой, полный сил мужчина, а не обрубок, вроде «самоваров» – бойцов и командиров РККА получивших наиболее тяжкие ранения и лишившиеся верхних и нижних конечностей.

И наконец, в-третьих, немаловажным был политический вопрос. Потерявшие все на войне солдаты, становились «свободными» в стране рабов. Они больше не боялись НКВД и милиции. К тому же многие были награждены орденами и медалями. Среди инвалидов было немало Героев Советского Союза. Эти люди видели ад войны и, выжив там, они уже ничего не боялись.

Надзор за теми, кто возвращается

Советские специальные органы стали следить за военными инвалидами еще в ходе Великой Отечественной войны. В течении 1943-1944 годов НКГБ СССР направило местным органом госбезопасности несколько директив, требующих обеспечить через агентуру изучение процессов, происходящих в среде инвалидов войны. Чаще всего вернувшимся с фронта инкриминировались антиколхозные выступления и антисоветская агитация, которая выражалась в «прославлении кулацких хозяйств и капиталистического уклада в деревне».

А вскоре НКГБ в Коми АССР «вскрыл» «Союз инвалидов войны», который возглавлял бывший майор советской армии. По мнению людей «в васильковых фуражках» эта организация занималась «дезорганизацией колхозного производства». Кроме этого, власть явно испугалась угроз исполнения терактов со стороны «военных калек» в отношении ее представителей. Бывшие солдаты и офицеры РККА без рук и ног угрожали председателям и ревизорам, ни в грош не ставили начальников и управдомов. На фронте они смотрели смерти в глаза, были в немецком плену, горели в танках, шли на таран вражеских самолетов и выжили. Эти люди уже ничего не боялись.

Путевка в "спецсанаторий"

В 1984 году Валаамский интернат был ликвидирован, а оставшиеся его постояльцы были перевезены в село Видлица, Олонецкого района Карелии. Позднее этнографы нашли архив личных дел валаамских постояльцев. Правда, информация в этих документах очень скудная: ФИО, дата рождения, категория инвалидности и причина смерти. Куда исчезли личные документы этих людей, и самое главное, награды, сегодня никто уже не может ответить.

Память о инвалидах-фронтовиках во многом сохранилась благодаря энтузиастам-волонтерам, которые устраивались на работу в эти «спецсанатории». Один из них Геннадий Добров во времена «хрущевской оттепели» смог побывать на Валааме. Фотографировать на «режимном объекте» было запрещено, поэтому санитар делал зарисовки. Его работы стали достоянием общественности лишь в середине 80-х годов ХХ века. В 1988 году был издан альбом его рисунков «Автографы войны». Для его создания художник посетил около 20 домов-интернатов для ветеранов в разных частях СССР.

День Победы на Валааме

День Победы на Валааме всегда сопровождался памятью о войне, и в последующие годы особо чтили воинов-инвалидов Великой Отечественной войны, проживших в Валаамском доме-интернате и нашедших на острове свой последний приют. Валаамский монастырь в течение последних лет ведет архивную работу по восстановлению имен почивших воинов-инвалидов, приведению в порядок захоронений и в 2011 году силами обители был воздвигнут Мемориал памяти инвалидов Великой Отечественной войны, погребенных на Валааме.

«То, что монастырь воздвиг этот Мемориал, является ярким свидетельством того, что память о героях никогда не должна исчезнуть из жизни народа, – сказал Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл, освящая его в 2011 году. – Думаю, что об этом событии должна знать вся наша страна, весь наш народ, чтобы память о Победе всегда сопровождалась молитвенной памятью о героях, жизнь свою отдавших за Родину». 

Все мы должны дорожить подвигом каждого солдата, благодарить Господа Бога за победу, и с благодарностью возносить к Нему свои молитвы.

Материал к публикации подготовил Геннадий Левчук

• • •

Моление о упокоении православных воинов, за веру и Отечество на поле брани убиенных

Непобедимый, непостижимый и крепкий во бранех Господи Боже наш! Ты, по неисповедимым судьбам Своим, овому посылаеши Ангела смерти под кровом его, овому на селе, овому на мори, овомуже на поле брани от оружий бранных, изрыгающих страшныя и смертоносныя силы, разрушающия телеса, расторгающия члены и сокрушающия кости ратующих; веруем, яко по Твоему, Господи, премудрому смотрению, такову приемлют смерть защитники веры и отечества. Молим Тя, Преблагий Господи, помяни во Царствии Твоем православных воинов на брани убиенных и приими их в небесный чертог Твой, яко мучеников изъязвленных, обагренных своею кровию, яко пострадавших за Святую Церковь Твою и за отечество, еже благословил еси, яко достояние Свое. Молим Тя, приими убо отшедших к Тебе воинов в сонмы Воев Небесных Сил, приими их милостию Твоею, яко павших во брани за независимость земли Русския от ига неверных, яко защищавших от врагов веру православную, защищавших отечество в тяжкие годины от иноплеменных полчищ; помяни, Господи, и всех, добрым подвигом подвизавшихся за древнехранимое Апостольское Православие, за освященную и в язык свят избранную Тобою землю Русскую, в нюже враги Креста и Православия приношаху и огнь, и меч. Приими с миром души раб Твоих (имена), воинствовавших за благоденствие наше, за мир и покой наш, и подаждь им вечное упокоение, яко спасавшим грады и веси и ограждавшим собою отечество, и помилуй павших на брани православных воинов Твоим милосердием, прости им вся согрешения, в житии сем содеянная словом, делом, ведением и неведением. Призри благосердием Твоим, о Премилосердый Господи, на раны их, мучения, стенания и страдания, и вмени им вся сия в подвиг добрый и Тебе благоугодный; приими их милостию Твоею, зане лютыя скорби и тяготу зде прияша, в нуждех, тесноте, в трудех и бдениих быша, глад и жажду, изнурение и изнеможение претерпеша, вменяеми быша яко овцы заколения. Молим Тя, Господи, да будут раны их врачевством и елеем, возлиянным на греховныя язвы их. Призри с небесе, Боже, и виждь слезы сирых, лишившихся отцев своих, и приими умиленныя о них мольбы сынов и дщерей их; услыши молитвенныя воздыхания отцев и матерей, лишившихся чад своих; услыши, благоутробне Господи, неутешных вдовиц, лишившихся супругов своих; братии и сестер, плачущих о своих присных, - и помяни мужей, убиенных в крепости сил и во цвете лет, старцев, в силе духа и мужества; воззри на сердечныя скорби наша, виждь сетование наше и умилосердися, Преблагий, к молящимся Тебе, Господи! Ты отъял еси от нас присных наших, но не лиши нас Твоея милости: услыши молитву нашу и приими милостивно отшедших к Тебе приснопоминаемых нами рабов Твоих (имена); воззови их в чертог Твой, яко доблих воинов, положивших живот свой за веру и отечество на полях сражений; приими их в сонмы избранных Твоих, яко послуживших Тебе верою и правдою, и упокой их во Царствии Твоем, яко мучеников, отшедших к Тебе израненными, изъязвленными и в страшных мучениях предававшими дух свой; всели во святый Твой град всех приснопоминаемых нами рабов Твоих (имена), яко воинов доблих, мужественно подвизавшихся в страшных приснопамятных нам бранех; облецы их тамо в виссон светел и чист, яко зде убеливших ризы своя в крови своей, и венцев мученических сподоби; сотвори их купно участниками в торжестве и славе победителей, ратоборствовавших под знаменем Креста Твоего с миром, плотию и диаволом; водвори их в сонме славных страстотерпцев, добропобедных мучеников, праведных и всех святых Твоих. Аминь.