К 70-летию победы в Великой отечественной войне.
По официальным сведениям в Белоруссии, где партизанское движение действовало с первых дней оккупации и было самым масштабным на территории СССР, за весь период боевых действий в годы Великой отечественной войны насчитывалось около 400 тысяч партизан. Но это далеко не полная цифра, так как многие группы действовали самостоятельно, и те, кто погиб в первые два годы войны, остались неизвестны…
В числе тех, кто приближал Победу в тылу врага, был и насельник Свято-Успенского Жировичского монастыря схиархимандрит Митрофан (в миру Николай Тимофеевич Ильин, +2006 г.).
Родился Николай Ильин 16 августа 1915 года в местечке Ин, Благовещенского уезда, Дальневосточного края в семье фельдшера. Вскоре после рождения Николая его родители – Тимофей Иванович и Агриппина Степановна – переехали на жительство в Тамбовскую губернию, где в их семье родились сын Василий и дочь Валентина.
Детство Николай провел в д. Первая Березовка Мучкапского района Тамбовской области. По окончании семилетнего образования мальчик поступил в сельскохозяйственный техникум, который в 1935 году закончил дипломированным техником автомобильного дела. После техникума Николай поступил в Московский автодорожный институт.
Война застала Николая в 1941 году в Березе, куда выпускник Московского автодорожного института был направлен на работу в качестве инженера-механика. В течение 18-ти месяцев – с января 1943 года и до освобождения Белоруссии от немцев – Николай Ильин воевал в партизанском отряде имени Димитрова бригады Пономаренко. Был командиром диверсионной группы, на счету которой – 12 эшелонов с немецкой техникой, взорванные мосты, уничтоженные машины. За проявленные мужество и героизм Николай Ильин был награжден медалью «За отвагу».
Но чтобы победить врага необходимо сначала победить собственный страх, который присущ каждому человеку как инстинкт самосохранения. И только у сильных духом людей страх формируется в бесстрашие. Вспоминая свои первые впечатления от войны, о. Митрофан никогда не приукрашивал и не бравировал, говорил простодушно и искренне.
«В первые дни войны я находился в Белоруссии на строительстве аэродрома. Наблюдая за действиями немцев, был так потрясен, что от малодушия прибегал к крайним средствам: прятался во ржи, когда мимо шли немецкие солдаты. Потом как-то ранил себя и от потери крови стал изнемогать, теряя сознание, был найден детьми-пастушками на картофельном поле. Они рассказали обо мне взрослым, которые вылечили меня, и я остался жив. Однажды, когда я шел по улице в Березе-Картузской, меня остановил немецкий офицер и приказал идти в полицию. Я, изнемогая от страха, не знал, что мне делать? Вдруг навстречу нам вышел начальник той работы, где я трудился. На немецком языке он объяснил офицеру кто я такой, и меня сразу отпустили…».
Именно в эти страшные дни войны Николай стал понимать, что его жизнь охраняется Богом. События, случавшиеся один за одним с Николаем в этот период, усиливали эту уверенность. Он оставался невредимым при внезапной проверке документов немецкими сыщиками. Был чудесно спасен от самосуда партизан в д.Лозово, когда они сочли его врагом и пообещали расправиться. И только пожар, который вдруг случился в деревне, помешал им уничтожить «врага» – они покинули деревню. Выжил Николай и тогда, когда в отряде вспыхнула эпидемия паратифа…
Свое решение уйти в партизаны Николай принял в январе 1943-го. «Точного места нахождения партизанского отряда я не знал, – вспоминал о. Митрофан. – Знал только в какую деревню они заходят. В этой деревне, в погребе одного дома, я и спрятался. Когда придут партизаны – неизвестно, выбираться из погреба и спрашивать – опасно. Так и сидел в холодном подземелье неделю, не имея никакой пищи и изнемогая от холода. Но однажды ночью партизаны на подводе приехали в деревню. Они приняли меня в свой отряд, спасая тем самым от холодной и голодной смерти».
«Господь чудно хранил мою жизнью, – рассказывал в своих беседах с близкими ему людьми монах-ветеран. – Однажды, когда при переходе железной дороги, я отстал от отряда и пришлось пробираться в одиночку, немцы, заметив меня, открыли пулеметный огонь. Но по милости Божией ни одна пуля не попала в меня… При подходе к железной дороге, свой же солдат, не узнав меня в темноте, изо всех сил ударил прикладом винтовки в спину, но я остался невредим…».
Диверсионная группа Николая Ильина часто минировала железную дорогу. «Отправляясь на задание, мы не всегда проверяли взрыватель, – вспоминал Николай Трофимович. – Но на одном из таких заданий, когда я устанавливал мину, мне вдруг пришла мысль проверить взрыватель. Он оказался негодным. Если бы я его поставил, то мина взорвалась бы у меня в руках. Вот так Господь снова избавил меня от смерти... И в другой раз Господь спас меня от неминуемой смерти: как-то в составе разведгруппы я должен был поехать в разведку, но был неожиданно отозван и поставлен часовым в отряде. На следующее утро поступило известие, что разведгруппа попала в засаду, и все погибли...».
В июле 1944 года, после освобождения Белоруссии, партизанская жизнь Николая Ильина закончилась. За годы оккупации было сильно разрушено хозяйство республики и необходимо было его восстанавливать. Николай Тимофеевич был назначен начальником дорожного узла в г. Пружаны. Позже переведен на должность механика дорожного управления в Кобрин. Там он получил бронь от призыва на фронт – документ, освобождавший от отправки на фронт. Поработав некоторое время в Кобрине, он переехал к родителям, которые в то время жили в Серпухове. Там устроился начальником хранилища на военной базе, но вдруг серьезно заболел… Болезнь напомнила о Боге и заставила идти в храм.
«В то время найти Евангелие было очень сложно, – вспоминал о. Митрофан. – Это была Книга, за которую могли посадить в тюрьму. В Серпухове я не сумел достать Евангелие. Тогда я принял решение снова возвратиться в Белоруссию, где обстановка более благоприятная для Церкви. В Минске я был принят на работу в качестве главного инженера дорожного управления. Промыслом Божиим мне было суждено остановиться в доме, хозяйка которого имела Евангелие…».
А затем было паломничество по святым местам: Почаевская Лавра, Киево-Печерская Лавра, Свято-Троице-Сергиевая… В Сергиевом Пасаде, у мощей преподобного Сергия Радонежского, Николай получил исцеление. С этого момента Николай возжелал стать воином Христовым. Четыре года понадобилось, чтобы осмыслить это желание и сделать решающий шаг. И вот в марте 1958 года, в возрасте 43-х лет, он был принят в число послушников Свято-Успенского Жировичского монастыря. Через полтора месяца его постригают в рясофор с именем Георгий, а в 1964 году – в мантию с именем Митрофан, в честь свт. Митрофана Воронежского. В монастыре батюшка нес различные послушания: работал в бухгалтерии, был экскурсоводом, трудился за свечным ящиком.
21 сентября 1972 года в день Рождества Пресвятой Богородицы митрополитом Антонием (Мельниковым) монах Митрофан (Ильин) был рукоположен во иерея. В 1980-м – возведен в сан игумена, а в 1994 году – в сан архимандрита.
Отец Мирофан был награжден также орденами Русской Православной Церкви преподобного Сергия Радонежского II степени и святого благоверного князя Даниила Московского II степени. 24 октября 2001 г. архимандрит Митрофан был пострижен в великую схиму. 30 января 2006 года на 91-м году жизни отошел ко Господу.
По воспоминаниям его духовных детей, батюшка, перенесший два инсульта, практически никогда не жаловался и не роптал на жизнь, удивляло и терпение, с каким 90-летний старец переносил свои болезни. Состояние его здоровья особенно ухудшилось за неделю до кончины – все это время он почти не разговаривал.
Из воспоминаний брестчанки Наталии Морозко, духовного чада о. Митрофана. «Как и у многих, мое знакомство с батюшкой произошло у свечного ящика Свято-Успенского собора Жировичского монастыря. Прошло уже 25 лет, но память сохранила то состояние волнения, смешанного со страхом у меня, вчера переступившей порог храма и уже наслышанной о «чудесах» батюшки от всезнающих прихожанок. Биолога по образованию меня тогда очень смущало то, что на уроках биологии я должна говорить то, что не согласовывалось с моими взглядами и христианской совестью, а обоснованно и научно опровергнуть, сказанное в учебниках у меня не хватало знаний и смелости. И еще была проблема, точнее – боль, мои ближние меня не понимали: мои регулярные походы в храм в воскресные и праздничные дни подвергались насмешкам, воспринимались как блажь, фанатизм… Вот с этим-то и пришла я к батюшке. До сих пор сохранились у меня записанные тогда за свечным ящиком на клочке бумаги молитвы, которые продиктовал мне батюшка: «Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, имиже веси судьбами так благоустрой мою жизнь, чтобы мне спастися и всем моим родным» и другую «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, вразуми, спаси, помилуй рабу Божию (имя рек), сотвори Сам как для нее спасительно». Уже через год, наверное, или немного больше, мои вопросы и проблемы разрешились – не без помощи святых молитв Старца: меня пригласили на работу в Минскую Духовную Семинарию. С течением времени наладились и добрые взаимоотношение с моими близкими.
Вот уже скоро 10 лет, как нет с нами дорогого о.Митрофана. Но все его слова и наставления живы. Учил батюшка все трудные вопросы и недоумения возлагать на Бога. «В первую очередь обращайся к Богу. Молись и Бог поможет», – говорил о.Митрофан. Никогда не возлагал батюшка длинных непосильных правил, чтения акафистов, только кратенькие молитвы после утренних и вечерних молитв или по возможности несколько раз в день – обращение к Богу с просьбой или благодарностью: «Господи, Иисусе Христе Сыне Божий, Тебе одному ведомо, что мне полезно. Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, сотвори со мною по воле Твоей святой. Да будет воля Твоя святая со мной всегда и во всем». Благословлял всегда утром и вечером читать Тропарь Жировичской иконе Божией Матери.
Умел батюшка учить молиться: скажет молитву «Поспеши, Господи, избавь. Поспеши, Господи, на помощь мне», а потом и спрашивает: «Запомнила, запомнила? Ну-ка, повтори». И повторяешь как первоклассница: «….», так пока не запомнишь данную тебе молитву.
Не раз приходилось слышать как батюшка молился у Казанского образа Божией Матери, что находится на левой колоне Успенского собора: «Предстательство и покров Ты еси, Пречистая Богородице, избави мя от бед лютых, обстояний, вечного мучения и душу мою, душу мою спаси, Божественными Твоими молитвами», – воочию стоял перед Пречистой и испрашивал как ребенок у своей Родительницы.
Никогда батюшка не отменял благословений других священников, если по неразумию пыталась «уточнить» уже полученное от духовника благословение. Никогда не насиловал воли человека, но и не потворствовал каким-то неразумным просьбам. Удивительно и необъяснимо, но всегда было легко принимать его благословения и наставления о том, как поступить в той или иной ситуации, даже если его совет и не совпадал с моим первоначальным мнением или желанием. Если уж пыталась упорствовать, то батюшка никогда не настаивал на исполнении его благословения, говорил: «Ну, как сама знаешь». Для меня это было самым страшным, потому что понимала - сама-то я как раз и не знаю ничего».
Вся монашеская жизнь схиархимандрита Митрофана – это путь любви к Богу и ближнему. И путь этот длился 47 лет – большая часть прожитой жизни. И навыки этой любви он начинал постигать в годы войны, защищая земное Отечество, чтобы впоследствии стать добрым воином отечества Небесного.
Ольга РОЛИЧ