Бабушки в церкви – очень разные. Строгие, и лучащиеся улыбками, сосредоточенные и любящие поболтать… Но мне кажется, что всех их объединяет одна тайна. Каждая бабушка в храме – это не только повидавший жизнь человек, это еще и немножечко ангел.

А как же иначе? Вот, выйдите за церковную ограду, вы увидите, как сотни людей спешат мимо храма по своим делам… А ведь каждый из них – чадо Господне. Потерявшийся и любимый ребенок, сбившийся с пути, вообще забывший откуда он… И вот такой беспризорник  мечется между домом и работой, автобусом и магазином, а потом вдруг – раз! – сошел с привычного маршрута: решил заглянуть в храм, свечку поставить… 

Он входит неуверенно озираясь, приближается к иконам, неуверенно зажигает огонек… И замирает со свечкой в руке, не знает, сердечный, что на подсвечник ее нужно, что в руках нельзя. Его бы поправить, чтобы порядок не нарушал? Но нет!.. Бабушка замрет или наоборот начнет сосредоточено чистить подсвечник, а если бы можно было подслушать ее мысли, то там было бы что-то на подобии:

«Господи! Вот пришел твой сыночек потерявшийся! Ах, наплутался так, даже и не помнит, что он твой сыночек, вот что с ним этот мир окаянный сделал! Боже, Ты уж ему помоги! Ты уж ему пошли ослабу и утешение! А он, глядишь, и чаще до храма ходить начнет. И прочитает, что, вон, большими буквами написано: «Свечки в руках не держать»… Ну, ничего-ничего… Ототру воск с пола, не впервой…»

И бабушка продолжает натирать чистый подсвечник и тихонько вздыхать, а мужчина – стоять напротив иконы Спасителя, иногда резким движением поднося руку к глазам, как будто соринка попала. Так и будут они стоять, каждый на своем месте, пока плачущая воском свеча не превратится в огарок, и огонек пламени не подберется к ладоням молящегося, который впервые зашел в храм. Он начнет беспомощно озираться, потом сообразит и поставит огарок перед иконой, неловко перекреститься и медленно, нехотя побредет к выходу...

А бабушка пойдет за скребком. Согнется на холодном полу, спина жалобно скрипнет, но тайный ангел отгонит привычную боль и начнет тихонько шелестеть себе под нос: «Весь пол закапал! Никак, помолился, сердечный, крепко… Ты уж ему, Господи, помоги!».

И никто не знает, сколько таких заблудившихся Божиих чад заходило в Храм – с глубокими вырезами, в бейсболках, с распущенными волосами и в джинсах, с трясущимися губами или с отчаянно сжатым ртом… И чем бесчинней они выглядели, тем понятнее было бабушке – этот Господний ребенок долгое время был потерян, а сейчас, возможно, найдется. И она вздыхала, молилась, хваталась за сердце, отводила глаза или наоборот, подходила и набрасывала на голые плечи платок так, словно пыталась укутать этого озябшего птенчека своей любовью.

Почему в церкви так много бабушек? Даже поговорка есть: «Белые платочки спасли Церковь» - это про то, что во время советских гонений Храмы выстояли именно благодаря верности своих зрелых прихожанок, которые, не смотря на запреты и доносы, надевали свои белые платочки – и шли в Дом Божий... И сегодня именно бабушки составляют большинство из молящихся на службе? Думаю, что ответов на этот вопрос множество, но я нашла для себя самый утешающий и хочу им с Вами поделиться. Ответом стала фотография из архивов Свято-Воскресенского собора. На ней, ныне почивший, отец Евгений (Парфенюк) с любовью и какой-то невыразимой заботой обнимает пожилую прихожанку.  И  ее лицо светится детской радостью. Мне кажется, что в тот момент, не смотря на возраст, на седину и морщины, эта сухонькая бабушка по-настоящему чувствовала себя «возлюбленной дочерью»… 

Александра, пока не бабушка, а молодая и счастливая мама