100-летию начала гонений на Русскую Православную Церковь
Октябрьский переворот разрушил империю и нанес огромный урон основам не только государственного, но и церковного уклада России. Большевистская расправа над Русской Православной Церковью превосходила по жестокости гонения за веру в первые века Христианства. Богоборчество было возведено в ранг государственной политики, поэтому одни из первых решений советского правительства касались непосредственно Церкви.
Уже 26 октября 1917 г. монастырские и церковные земли были изъяты государством, а 11 декабря 1917 г. вышел декрет, по которому конфисковали у Церкви все учебные заведения. Этот закон практически ликвидировал возможность существования системы духовного образования в России. Церковные здания, имущество, капиталы – все подлежало конфискации. 20 января 1918 г. был принят декрет о свободе совести, более известный как декрет об отделении Церкви от государства, который поставил Церковь фактически вне закона. Первая советская конституция 10 июля 1918 г. своей 65 статьей объявила духовенство и монашество нетрудящимися элементами лишенными избирательных прав – «лишенцами». Притеснениям подвергались и дети священников. Так на практике большевиками был реализован лозунг «Свободы, равенства и братства».
3 февраля 1919 г. в разгар Гражданской войны принимается постановление Наркомата юстиции об организованном вскрытии мощей. «Странная мера, - пишет прот. Георгий Митрофанов, - в условиях, когда над большевиками нависает внешняя угроза, но мера очень продуманная и очень серьезно ориентированная на то, чтобы подорвать престиж Церкви». Впервые в истории православной России совершается чудовищное кощунство – в монастырях и храмах публично вскрывают раки, в которых хранились мощи святых.
Большевики понимали, что во время проведения этой компании выявят себя религиозно активные люди. Поэтому очень часто вскрытие мощей специально проходило в кощунственной форме с явными фактами глумления над почитанием святых, тем самым провоцируя православных к сопротивлению. Происходившие столкновения давали повод большевикам применять оружие против верующего народа. С февраля 1919 г. по 28 сентября 1920 г. было совершено 63 вскрытия, которые продолжались и в последующие годы. Священномученик Тихон, патриарх Московский и всея Руси обращался к В.Ленину по поводу происходящих событий, указывая на то, что такого рода действия противоречат декрету о свободе совести. Однако обращение патриарха было проигнорировано.
В 1921 г. в стране начался невиданный голод, который был использован большевиками в качестве повода для очередного наступления на Церковь. Священномученик патриарх Тихон обратился к православным христианам с призывом о помощи голодающим. Воззвание патриарха было услышано, и Церковь стала активно собирать пожертвования. Однако 10 февраля 1922 г. появляется декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей, в том числе и церковной утвари, без которой невозможно проведение богослужений. Вопрос ставился таким образом, как будто бы Церковь вообще никакой помощи в борьбе с голодом не оказывалает и скрывает свои ценности. В.Ленин цинично предписывал: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи, трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления… Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше».
Итак, искусственно созданный большевиками голод был использован как подходящий фон для бандитского ограбления храмов и монастырей, с последующей отправкой награбленного за рубеж якобы для закупки хлеба голодающему населению. Несмотря на огромные суммы, изъятые у Церкви, народ продолжал умирать от голода. Вслед за этим по всей стране прокатилась волна кровавых столкновений и расстрелов. К середине 1922 г. в связи с изъятием церковных ценностей состоялся 231 судебный процесс с привлечением 732 человек. Как видно, эта компания помимо грабительских целей способствовала нанесению удара по духовенству, выявлению наиболее активных священников и мирян и под предлогом того, что они сопротивляются изъятию ценностей их ликвидации.
По указанию В.Ленина в 1922г. был арестован св. патриарх Тихон (Беллавин). Пережив бесконечные допросы, угрозы и давление, надломленный тюремным заключением святой страдалец 25 марта 1925г. скончался. На скамье подсудимых оказался священномученик Вениамин (Казанский), митрополит Петроградский, который ранее активно участвовал в сборе средств на борьбу с голодом. Накануне расстрела в последнем слове он сказал: «О себе? Что же я могу вам о себе еще сказать? Разве лишь одно… Я не знаю, что вы мне объявите в приговоре – жизнь или смерть, но, что бы вы в нем ни провозгласили, я с одинаковым благоговением обращу очи горе, возложу на себя крестное знамение и скажу: слава Тебе, Господи Боже, за все…». Процесс над св. митрополитом Вениамином явился моральным поражением большевиков.
Священномученик митрополит Серафим (Чичагов) незадолго до своего последнего ареста говорил: «Православная Церковь сейчас переживает время испытаний…Сейчас многие страдают за веру, но это – золото очищается в духовном горниле испытаний. После этого будет столько священномучеников, пострадавших за веру Христову, сколько не помнит вся история Христианства». Его, старого, больного человека в возрасте восьмидесяти одного года, чекисты на носилках доставили в тюрьму, а затем расстреляли.
Жестокость, проявленная по отношению к священнослужителям, не поддается описанию. Их подвергали аресту, зверски пытали, топили в прорубях и колодцах, бросали в огонь, отравляли, заживо закапывали в землю, топили в нечистотах, распиливали пилой, сажали на кол, распинали на кресте, сдирали кожу с тела… В общей сложности за годы Гражданской войны 1918-1921 гг. погибло 23 архиерея и более 10 тысяч духовенства. В мирное время в процессе изъятия церковных ценностей 1922-1923 гг. погибло примерно такое же количество священнослужителей, что свидетельствовало о продолжении войны против Церкви. К 1929 г. на свободе оставалось всего 4 архиерея. Действующих храмов в 1939 г. на территории РСФСР насчитывалось около 100. Фактически за двадцать лет репрессий Русская Православная Церковь понесла огромные разрушения и была поставлена на грани полного уничтожения.
Вместе с разрушением церковной организации жестокому удару были подвержены нравственные основы жизни народа. 17-18 декабря 1917 г. принимаются декреты, касающиеся вопросов брачного законодательства. Регистрация рождений, браков, разводов и смертей была отнята у Церкви и передана государственным органам. В соответствии с этими постановлениями законным признавался только гражданский брак. Процедура записи в ЗАГСе была тождественна временному торговому договору без взаимных гарантий. С этого времени мужчина или женщина, состоявшие в браке, могли легко его расторгнуть в любое время. По стране прошла огромная волна разводов и заключения незаконных, в христианском понимании, гражданских браков. Все канонические основания для заключения или расторжения брака были выброшены из жизни общества, что явилось колоссальным ударом по семейной морали и, как следствие, часть незаконнорожденных, внебрачных или брошенных детей пополнила многочисленную армию беспризорников.
18 ноября 1920 г. вышел декрет В.И.Ленина, согласно которому дозволялось искусственное прерывание беременности. Разрешением абортов большевики стремились к созданию совершенно нового общества, ради которого стремились разрушить сложившийся институт семьи, считавшийся пережитком прошлого. Легализация абортов явилась для большевиков очередным инструментом в их борьбе с христианскими устоями в жизни народа, а так же с семьей как «малой Церковью». Их количество стало расти поражающими темпами. Если в 1924 г. в Ленинграде на 100 родов приходилось 20 абортов, то в 1927 г. – 86, а в 1931 г – уже 174. С 1924 по 1927 гг. количество абортов в Москве и 13 губернских городах возросло приблизительно в три раза.
Насаждение абортного мышления в сознании людей проходило в соответствии с общим планом развращения народа, в чем свою роль выполняло общество под красноречивым названием «Долой стыд!», а так же кружки: «Долой невинность!», «Долой брак!», «Долой семью!», которые видели свою задачу в раскрепощении молодежи – в уничтожении христианских основ нравственности. Идеологом общества «Долой стыд!» был Карл Радек – друг Л.Троцкого (Бронштейна), а организатором являлась Александра Коллонтай – бывшая дворянка, дочь царского генерала, ставшая профессиональной революционеркой. Пропагандируя плотскую распущенность и противоестественную извращенность, сотрудники этой организации применяли разные методы, самым простым из которых являлась прогулка по городу в обнаженном виде, в том числе и в составе организованных демонстраций. В это же время стала популярной теория «стакана воды», согласно которой отношения между мужчиной и женщиной уподоблялись любому другому физиологическому акту, например, утолению жажды.
Некоторые из большевистских идеологов призывали к сожительству коммуной, сделав всех женщин «общественным достоянием». Своей конечной целью они объявили создание бессемейного общества. Например, А.Коллонтай писала о том, что буржуазный брак, основанный на религии, должен уступить место свободному союзу любящих друг друга людей, что по ее мнению приведет к улучшению биологического уровня потомства. (Прямо как на скотоводческой ферме по разведению улучшенной породы животных).
Необузданная коммунистическая вакханалия привела к росту изнасилований. К примеру, в 1926 г. только в Московском суде было рассмотрено 547 случаев изнасилования, в 1927 г. – 726, а в 1928 г. – 849. Подобная ситуация наблюдалась и в других городах Советской страны, что привело к повсеместным венерическим заболеваниям.
В противовес христианским благозвучным именам, появились модернистские прозвища-монстры, которыми стали называть новорожденных: Баррикада, Трактор, Домна, Октябрина, Революция, Комиссар или имена-аббревиатуры: Боркомин (борец коммунистического интернационала), Велиор (великий организатор революции), Даздраперма (да здравствует первое мая), Даздрасмыгда (да здравствует смычка города и деревни), Дележ (дело Ленина живет), Ласт (латышский стрелок), Лунио (Ленин умер, но идеи остались), Вил (Владимир Ильич Ленин), Дуб (даешь усиленный бетон), Лагшмивар (лагерь Шмидта в Арктике), Оюшминальда (Отто Юльевич Шмидт на льдине) и т.п.
После революции получили полную свободу и всевозможные половые извращенцы. Так же большевики содействовали алкоголизации народа. Жесткие ограничения на производство и продажу спиртного, так называемый «сухой закон», принятый св. императором Николаем II в 1914 г. был отменен советским правительством 26 августа 1923 г.
Таким образом, те «демократические» явления, которые происходят в настоящее время в Европе по разрушению основных норм христианской нравственности и уничтожению в человеке образа Божия, превратив его в двуногое животное, были апробированы в Советской России сто лет тому назад. Это является неопровержимым доказательством того, что за этими явлениями стоят одни и те же черные сатанинские силы.
Православная Церковь, даже в условиях несвободы продолжала свидетельствовать о своем отношении к абортам, разврату и пьянству, как к преступлениям против божественных законов, за что духовенство терпело гонения и ссылки в лагеря. Однако и там, подобно первым христианским временам, когда богослужения совершались в катакомбах, лесах или горах, продолжалась молитва.
По воспоминаниям архимандрита Павла (Груздева), пережившего советский концлагерь, верующие заключенные собирались для молитвы в Уральской тайге, среди них были епископы, архимандриты, иеромонахи, духовенство и миряне, можно сказать целая Лагерная епархия. Когда удавалось, они выходили в лес.
Для Литургии, которая совершалась на поляне, готовили сок из лесных ягод. Престолом был пень. Полотенце служило саккосом, а консервная банка исполняла роль кадила. Архиерей в арестантской робе возглавлял богослужение. Несмотря на то, что не было уставных облачений и церковной утвари, а богослужение совершали изможденные и оборванные заключенные, они и в лагерных лохмотьях оставались священниками. При этом их молитва была настолько сильна, что благодать Божия изливалась в изобилии, укрепляя в перенесении лишений и страданий. Происходили и видимые чудеса. Так, после совершения Литургии, чтобы не было в последующем осквернения освященного места, в пень, служивший престолом, ударила молния и его испепелила.
Протоиерей Михаил Носко, кандидат богословия